Книга Он и Она - Юлия Зеленина

«Ты хочешь свободы? Она у тебя есть. Скитайся! Ищи! Ищи то место, где ты будешь счастлива! Ищи того человека, который убедит тебя, что твое счастье быть рядом с ним».

Это было новое послание тебе. В тот момент, когда я его нацарапал в свой дневник, оно не касалось твоего ухода, но уже предвосхищало перспективу исчезновения тебя из моей жизни. Ты что-нибудь слышала о страхах маленьких мальчиков, скрывающихся в больших мужчинах? Эти самые страхи покоятся на самом дне души и сидят там тихо, а когда им надоедает прятаться, они взрывают организм, например, инфарктом. И кто придумал, что мы не должны ничего бояться? Будто наша сердечная мышца устроена как-то по-особенному и ее не беспокоят внешние события, связанные с утратами-потерями-расставаниями…

Ты помнишь, как мы познакомились? Ты стояла в белой ночнушке на мостовой. Была задумчива и трогательна, твоя беззащитность очаровывала.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – озадаченно уточнил я, с осторожностью приближаясь к тебе.

В тот момент я был четко уверен, что ты – сумасшедшая. И, кстати, отчасти это правда! Сколько я встречал женщин в ночных рубашках посреди ночи? Одну. Это была ТЫ.

– Нет ли у вас денег? – откликнулась ты еле слышно и опустила ресницы (кажется, в старинных романах подобную дамскую реакцию обозначали как «потупилась»).

Я выгреб все, что было в карманах, и отдал тебе. Ты обрадовалась и потащила меня в круглосуточный продуктовый магазин через улицу. Я помню, как перешептывались и хихикали продавщицы за прилавком, разглядывая твой нелепый наряд. Ты гордо выпрямилась и ответила им что-то грубое. Мы купили шампанское и пирожное, после чего отправились праздновать наше знакомство.

В твоей квартире пахло табачным дымом и одиночеством.

– Я так живу, – вздохнула ты и потребовала откупорить бутылку.

Мы сидели на подоконнике и считали звезды. Более глупое времяпрепровождение я вряд ли мог представить на тот момент.

Ты поедала сладости и приговаривала:

– Ем пироженки кусочек, не откладывайся жирочек.

Казалось, это заклинание действовало, потому что в твоем субтильном теле лишних килограммов не было. Мы пили шампанское и болтали о глупостях. А потом ты устала и захотела спать. Ты притащила меня из кухни в комнату и попросила не уходить. Я был смущен твоей то ли игрой, то ли серьезностью. Никогда не забуду красные стринги на люстре. Я сделал вывод, что ты, видимо, очень раскрепощена и часто проводишь время с пользой для тела. Намного позже я узнал, что это ритуал для привлечения материальных благ, развешивать красное белье стало модно при денежных затруднениях.

Мы легли, и ты почти сразу засопела. Прогулка в тонком одеянии для сна в прохладной ночи сделала свое коварное дело – ты простудилась. Я лежал, не шевелясь, и боялся задремать, – вдруг ты исчезнешь, и все это приключение всего лишь сон. Утром ты не могла встать из-за слабости и озноба. Я лечил тебя, заставляя пить противные лекарства. Ты подчинялась. Это было в первый и в последний раз, когда ты по-настоящему доверилась мне. Съев банку меда, грозилась зажужжать. Просила вместо микстуры шампанского, и, получив отказ, притворялась обиженной. Я оставил тебя выздоравливать и помчался по делам. Вернулся к вечеру, но тебя уже не было. Дверь открыл жирный мужик и, заикаясь, сказал, что ты сбежала, не заплатив за квартиру. Я не искал тебя – в большом просторном городе ты могла находиться где угодно. Правда, пару-тройку раз я все-таки бывал на той самой мостовой, в надежде снова встретиться с тобой… как бы невзначай, как бы, между прочим. Я смирился с тем, что тебя больше не будет в моей жизни никогда и даже завел отношения с перспективой на брак. Но однажды ты снова появилась…

Это было зимой. Мы встретились на вокзале. Приезжала ты или уезжала, – я так и не понял. Ты что-то быстро говорила, какую-то несуразицу, и подытожила свою речь просьбой тебя спрятать. Я поддался на провокацию и привел тебя к себе домой. Всю ночь мы занимались любовью. То страстно, то нежно. То импульсивно, то медленно.

– Где ты была все это время? – спросил я осторожно, полагая, что не получу вразумительного ответа, и не ошибся.

– Я была на другой планете. Там так холодно. И людей совсем нет.

– Совсем-совсем? – подыграл я твоей фантазии.

– Разве можно назвать того, у кого нет души человеком? – выдохнула ты и отвернулась.

Я почувствовал твою боль и понял: произошло что-то плохое. Рассматривая шрамы на твоей спине, я опасался задавать вопросы.

– Ты не хочешь остановиться? – прошептал я в твое ухо.

Ты удивленно уставилась на меня, словно я предложил тебе что-то сверхъестественное.

Мы жили вместе целый месяц. Блаженный—благословенный—благоухающий любовью месяц. Я был счастлив впервые за много лет. Я был уверен: тебе также комфортно, как и мне. Но со временем в твоих глазах появилась тоска. Ты отказывалась говорить, что тебя тревожит, и мы впервые поссорились. Я почувствовал, что снова тебя теряю.

«Я слаб? Нет! Просто я люблю тебя. Видеть огонь счастья в твоих огромных по-детски распахнутых глазах – вот высшее благо. Любить – значит отпускать».

Я сделал эту запись в дневнике за день до твоего очередного ухода. Твоя путеводная звезда снова дала клич, и ты опять исчезла из моей жизни. Также неожиданно и резко, как и появилась.

Была ли ты в реальности или это всего лишь игра моего воображения, – я уже сомневался. Свидетельств об этом факте не осталось. Ты забрала вещи и вместе с ними из моего жилища пропал твой запах. Я снова брел по бездорожью своего жизненного пути, иногда согреваясь воспоминаниями о лучших днях, проведенных с тобой. Время лечит. Я свыкся с мыслью, что больше не увижу тебя, но на всякий случай поместил объявление в твоей любимой газете о том, что жду тебя. Почему-то уверен, что ты видела его. Ты знала мой адрес и код домофона, но так и не появилась на моем пороге. Я начал отчаянно искать новый смысл жизни и познакомился на нашей с тобой мостовой с забавной девушкой. Она совсем не похожа на тебя… Я тащил ее в свою жизнь, прилагая много усилий. Наверное, сработал инстинкт самосохранения – я испугался остаться один навсегда. Семьи не для таких людей как ты. Но многие люди, растворившись в них, находят успокоение. Я не исключение. Дав той другой свою фамилию, я закрыл наглухо дверь в наше с тобой будущее. Хотя, кого я обманываю, у нас его никогда и не было. ЗАмок на песке сложно назвать недвижимостью. Приходить в дом, где тебя ждут – огромное удовольствие. Для нас – земных-приземленных людей.

Прошли годы, и я почти забыл о тебе. Так комфортнее: атрофировать воспоминания, которые тревожат сердце. Знаю, ты бы расстроилась, услышав это. Я не лукавлю, просто научился радоваться тому, что имею. Научился ценить, то, что есть в моей жизни. Это не значит, что я отвергаю тебя… Наш с тобой рай – временнОе пространство, в котором я умел летать, – стало плацдармом для новых устремлений. Я успокоился. Но судьба игрива и полна сюрпризов. Я увидел тебя на автобусной остановке, ты болтала с какой-то старушкой, потом достала кошелек и дала ей деньги. Твои беззаботность—безалаберность—наивность – весь этот комплект был, как и прежде при тебе вместо багажа. Я затаился среди серой массы людей, ожидающих обычный транспорт, везущий их в обыденную жизнь, борясь с желанием приблизиться к тебе. Огромным усилием я подавлял бурю эмоций, пробудившихся в моем организме. Я напряженно взирал на тебя из толпы, боясь, что ты почувствуешь мой взгляд. Ты также прекрасна и юна, будто коварные годы отказываются обрушить на тебя свой гнев. В чем твой секрет? Ты проспорила зеркалам? Заключила сделку с дьяволом? Кажется, я немного разозлился…